Дендрофобия - Страница 84

Сказать, что хозяева были в шоке, когда увидели этот разгром, – ничего не сказать. Людмила Евгеньевна ревела в голос. Пришлось выкинуть изгаженную кровать вместе с бельём, на котором горе-охранник кувыркался со шлюхами. Потолок кое-как отмыли и замазали краской, а вот ремонт прогоревшего пола обещал вылиться в кругленькую сумму. Хорошо, что удалось выйти на местного предпринимателя Леонтьева, ведавшего делами Леспромхоза. Его работники быстренько заменили обуглившиеся балки на новые и покрыли пол досками за умеренную плату. Предприниматель Леонтьев удивился, когда Людмила Евгеньевна усомнилась в качестве ремонта «за такие копейки»:

– С чего тут цену накручивать? Вы по Москве не судите: там строительные материалы дорогие, потому что везут издалека – за транспортировку набегает наценка приличная. А у нас лес рядом, оттуда всё и берём. Кстати, новую дверь тоже можем установить. Деревянную. Вы зря на железо уповаете. Материал хрупкий, хотя и дорогой. Хвалёные «бронированные» двери сейчас по стране только так вскрывают – любым домкратом можно отжать из проёма. А дерево – материал пластичный, упругий. Если деревянный косяк загнать в коробку до упора, то никакой силой не отожмёшь.

«Господи, да неужели в этом городе есть нормальные мужчины!» – восхищённо подумала Людмила Евгеньевна ему вслед, когда он ушёл.

Плохо было то, что в милиции упорно не хотели принимать заявление о разорении дома: «Вы с ЧОПом договор заключали, вот с ними и судитесь». Но от ЧОПа и след простыл! Предприятие ликвидировали за многочисленные нарушения, начальство слиняло в неизвестном направлении, охранники разбежались. Кто – в новые ЧОПы, кто вернулся в родную милицию.

С местной милицией Людмила Евгеньевна уже была знакома. Так получилось, что в целом на соседей ей грех было жаловаться, но в доме слева за забором семья оказалась неблагополучной: беднота, детей куча мала, пьющий муж колотит жену. Иногда они так яростно дрались, что через забор к соседям перелетали сковородки и ухваты. Один раз даже топор прилетел! Илья Михайлович не стерпел и вступился за женщину:

– Как Вам не стыдно устраивать такие безобразные сцены на глазах собственных детей? Если Вы свою супругу ни во что не ставите, то хотя бы детей…

– Чё-о?! – никчемный алкаш пошёл изображать из себя крутого. – Ты на кого пасть раззявил, сявка! Да я те щас в неё твою же жопу засуну!

И попёр на отважного интеллигента, который собирался встретить смерть, колеблясь на ветру. Но он не учёл нрав его жены, которая взяла лопату с грядки и с наслаждением хрястнула плашмя по горбу эту распоясавшуюся гориллу:

– Я те щас покажу, кто кому и куда чего будет засовывать, образина!

– Охренела, што ля? – по-детски обиженно пролепетал поверженный на землю алкаш. – Ну и бабы пошли, ну и фашистки! Мужика лопатой – да где это видано, да что ж это деется… Дожили! Не иначе, конец света скоро…

– Конец, конец, – заверила Людмила Евгеньевна. – Сейчас ещё раз лопатой тебя пришмякну, и будет тебе конец. А кто слушал, молодец!

– Слышь, Михалыч, ты придержи свою мегеру!

– Люся, не надо, – мягко попросил Илья Михайлович, но жена вошла в раж:

– А чего я такого сделала? Сейчас вот улопачу этого, да тут где-нибудь и прикопаем сразу, чтоб трупак не вонял.

– Понаехали тут бандюги столичные, нам своих местных как будто не хватает! – не на шутку прощался с жизнью сосед-алкоголик. – Да на таких, как я, Русь держится!

– Ползи отседа, держатель для душа! С заводским браком.

– Ты мужука мово не очень-то… – выпучила глаза побитая жена соседа. – Ишь, мне тута придумала чего. Не очень-то! Может, у вас в Москвах так принято, а у нас положено мужуков уважать!

– Я мужиков очень даже уважаю, а вот это, непонятно что, я уважать не собираюсь. Где только нашла такое чудо?

– Не твово ума дело! Где надо, там и нашла…

– А ну, пшла домой живо, курва! – благоверный закатал ей в ухо. – Я те поговорю таким тоном с антиллихентной женщиной!

Ушли и затихли на сутки. Но затем началась такая битва с литаврами из кухонной утвари под вопли перепуганных детей, что Людмила не выдержала и позвонила в милицию:

– У нас сосед жену бьёт смертным боем.

– Вот стерва! – ответила телефонная трубка крепким перегаром. – Довела мужука! Ты ей передай, что мы сейчас приедем и оттрахаем её по кругу, чтоб больше не провоцировала.

Обрадовало, что никто так и не приехал. Людмила Евгеньевна встретила как-то соседку на улице, сказала, что надо что-то делать, что нельзя же так дико жить на рубеже третьего тысячелетия.

– Почему сразу дико-то? – обиделась та. – Нормально мы живём. Все так живут.

– Может, в милицию заявить?

– Да Вы совсем с ума сошли, что ли! Какая милиция? Мой гад – сам бывший мент. Выперли вот, за пьянку и растрату… Я сдуру один раз вызвала, когда он моего старшего сына хотел вниз головой повесить. Приехали его собутыльники: «О! Какие люди! Братан, сколько лет, сколько зим!». И сели дальше вместе бухать. Чуть дом мне спьяну не спалили! А Вы говорите: милиция.

Людмила Евгеньевна онемела от таких слов. Когда дар речи к ней вернулся, она решила попасть на приём к начальнику ОВД. Как ни странно, он её принял и даже выслушал. Правда, с таким выражением лица, словно хотел сказать «шла бы ты отсюда».

– Вы вообще занимаетесь случаями домашнего насилия или только на уже готовые трупы выезжаете? – спросила Людмила Евгеньевна. – Ведь он её когда-нибудь убьёт! Пятеро детей останутся сиротами…

– Государство вырастит, – ответил начальник ОВД. – Государство у нас богатейшее в мире, после войны миллионы беспризорников в люди вывело.