Дендрофобия - Страница 31

– Ну и что, если я знаю, как с ними обращаться? – возмутился на это дед Рожнов. – Что толку-то? Например, все знают, что нельзя выбрасывать использованные батарейки и аккумуляторы. Знают, что утилизацией химических источников тока занимаются специальные службы. Но где у нас эти службы? У нас их днём с огнём не сыщешь, как и водителя мусоровоза. А разбитый градусник куда везти? В Райцентр? В своём кармане? А тебя оттуда ещё и в областной центр пошлют, может быть, даже соседний. И потом, чего это Вы сравниваете нас с буржуазией? Какая мы Вам буржуазия? Я тоже слышал, что сейчас благополучные российские семьи выбрасывают до семи килограммов одежды и обуви, но мы же носим всё десятилетиями по старой советской привычке. И если у нас проблема с уборкой мусора, что про большие города говорить? Мы же практически справляемся с отбросами самостоятельно: пищевые отходы идут на корм скоту. У меня своей скотины нет, но я отдаю соседям очистки от овощей и отруби – они поросёнка держат. Солома идёт на кровлю к сараям и ту же подстилку коровам. Сломанный инвентарь и прочий древесный мусор сжигается в печи как дрова, навоз вносят в почву… Нет, как ни крутите, а если мы мусором заросли, то не по причине личного свинства, а только по причине лености властей. Шутка ли: годами не вывозят помойку! Где такое видано? И вместо того, чтобы заняться делом, он тут пламенные речи толкает, что они ни при чём, а как всегда народ во всём виноват.

– А что я-то могу? – обиделся Арнольд Тимофеевич. – Вы думаете, что я бог? Вот пальцами щёлкну, и мне бензин для мусоровозов дадут, и сами машины, да? Никто сейчас ничего не станет делать. Додумались тоже: мусорный завод им подавай! Да тут вообще невозможно жить станет, когда дым повалит с него.

– У нас и без мусорного завода всё горит, – сказала Марина. – А пластик вообще нельзя жечь. В траве сколько пластиковых бутылок валяется, и они сгорают при выжигании травы, а материал, из которого они сделаны, при сгорании выделяет канцерогены. Дети гуляют, дышат этим дымом, и это чревато онкологическими заболеваниями в будущем – Вы же сами только что говорили, что онкологи хотят запретить термообработку мусора.

– Когда?

– Да только что!

– Не помню такого.

– А стекло вообще не горит, только плавится. Вы понимаете, что это на долгие годы останется лежать под ногами людей? Ведь для естественной переработки отбросов требуются иногда даже века. Стеклянная бутылка сохраняется в земле до миллиона лет, консервная банка – сто лет, нейлон, пластмасса, полиэтилен – от сорока до двадцати лет. Простой окурок лежит в земле пять лет.

– Вот я и говорю, что надо всё сжигать, – зевнул Арнольд Тимофеевич.

– Мы же этак сами сгорим! – возмутилась его непрошибаемостью Полина. – На днях по радио сообщили, что в спальном районе Питера таким макаром чуть многоэтажный дом не взорвали. Помойку во дворе подожгли, а огонь по траве перекинулся на подвал. А в подвале повсюду газовые трубы. Одной искры достаточно, чтобы дом на воздух взлетел. Пришлось несколько сотен жильцов эвакуировать. И чего нас терроризмом пугают, если мы сами хуже всяких террористов?

– А в соседнем посёлке четыре дома сожгли, – окончательно решил доконать мэра ещё кто-то. – Хозяин жёг мусор в огороде, день выдался ветреный, огонь на забор перекинулся, с забора на сарай, оттуда на веранду, а по забору пошёл на другие участки гулять. И вместо четырёх домов одни печные трубы остались.

– В самом деле! – подытожила Маринка. – Надоело жить в дыму на этом незаживающем пепелище.

– Надоело на этом, катитесь на другое! Сами виноваты: не бросайте в огонь то, чего жечь нельзя. Бутылки пластиковые где-то в Питере должны принимать: вот съездили и узнали бы, вместо того, чтобы властям нервы мотать.

– Нам делать нечего, как бутылки возить.

– А чего вам ещё-то делать? – хохотнул мэр. – Мужей у вас нет, вот и занялись бы хоть чем-то полезным. А то фантазии хоть отбавляй. У нас подстанцию с восьмидесятых годов не могут отремонтировать, а вам уже завод новый подавай. Думаете, что от рационального использования мусора все богаче станете? Да Россия всю Европу газом снабжает, а своё население как катилось за черту бедности, так и скатилось за черту нищеты. Надо же, на пластиковых бутылках разбогатеть захотели!

– Да мы-то не захотели. Это же Вы нам только что предложили бутылки в Петербург возить…

– Вот правильно раньше бабам учиться не разрешали. Вам теперь, конечно, и мусор жечь не захочется при такой образованности-то. Э-хе-хе, не умеют у нас женщины быть женщинами. Настоящая женщина должна быть легкомысленной и туповатой, вот как маркиза де Помпадур. А вы своей активной гражданской позицией только лишаете себя женского шарма.

– Вы думаете, что мы не хотим быть тупыми дурами, чтобы мужики рядом с нами себя эйнштейнами чувствовали? – возмутилась Маринка. – Да я, например, очень хочу такой быть. Но вы же тогда всю страну пропьёте или распродадите, распылите на все четыре стороны. Вам же на всё наплевать.

– А я-то здесь при чём? – выкатил глаза Арнольд.

– Да-а, как не было у нас порядка, так и не будет, должно быть, никогда, – вздохнул Рожнов. – Я видел, как финны депо строили в соседнем районе: оборудование приходит, они аккуратненько ящики разбирают, гвозди и скобы вытаскивают, распрямляют, всё это убирают на хранение для отправки другого груза. Электроды сжигают почти до самого основания, а не как у нас в два-три вершка уже выбрасывают. Ничего у них на земле не валяется. А на наших предприятиях груз так об землю шмякнут, что ящики разлетятся вдребезги, потом эти доски валяются под дождём, гниют, народ ходит, ноги ломает об них, обувь рвёт. Повсюду ржавые погнутые гвозди торчат, жестяные накладки, скобы, проволока. Цветные металлы хоть подобрали, даже содрали там, где они нужны, а так ничего у нас не берегут. Меня в детстве немцы в плен гоняли, и в Германии я у одного зажиточного крестьянина работал. Он меня научил из прошлогодних листьев и травы делать великолепную садовую землю. До сих пор пригодилась мне эта наука, а ведь другие и без того свои тощие сбережения тратят на навоз и торф. Хотя можно с пользой употребить в хозяйстве, что у нас под ногами валяется и сжигается. Вот древесину сжигаем, а где такое ещё есть? В Европе попробуй так жечь деревья, тебя в сумасшедший дом сразу заберут, потому что не может психически здоровый человек к окружающей природе, частью которой он сам является, подобным образом относиться. Древесина – это стратегически важный сырьевой ресурс, приравненный к нефти и газу. А наш лес вырубается, сжигается или продаётся за бесценок. Каждый год казна теряет десятки миллиардов рублей! К тому же дерево – удивительный материал, пластичный и живой, многозначный и символичный: от древа познания до креста Распятия. Первейший подручный строительный материал русских мастеров: из него и языческих идолов вырезали, и иконы, и наличники на окнах. Все наши народные промыслы что без дерева делали бы? А игрушка Сергиева Посада, а хохломская красочная посуда, а матрёшка? Вот сколько всего может дать дерево человеку. Только человеку для этого надо достичь какого-то определённого уровня понимания и развития.