Дендрофобия - Страница 33

И опять начались поджоги травы, в которой мусора было, собственно, больше самой травы. Каждое утро люди теперь просыпались не от звонка будильника, а от кислого едкого дыма, который пропитывал собой, казалось бы, всё насквозь. Стало невозможно сушить бельё на балконах: оно всё пропитывалось этим запахом. Хозяйки первых этажей страдали неимоверно, так как у них не было балконов, и бельё приходилось сушить на улице, на верёвках, натянутых между оставшимися деревьями. Уж какая раньше была битва за эти верёвки, когда кто-то хотел на них коврик выколотить, а кто-то тут же вешал сушить выстиранные простыни, и пыль из коврика оседала на них! Теперь они висят сиротливо, и никто на них не претендует.

Дождей как назло нет целую неделю, и информация из источника ОБС (одна бабка сказала) довела до нашего сведения про разгон туч ко Дню рождения Санкт-Петербурга: мол, и не ждите.

– У них там – праздник, – ворчали легковерные граждане, – а нам дожди нужны для урожая, да и от пожаров уже не продохнуть даже дома. Гнали бы все тучи к нам.

Разные организации стали спешно проводить срочную уборку своих объектов. Школьники собрали несколько гор мусора, но их так и не вывезли, поэтому через пару дней ветер всё размёл по прежним углам. Река ещё к середине мая разлилась во всю ширь, но её было не видно под слоем пластиковых бутылок и пакетов. В довершение всего по центру реки торжественно проплыл выброшенный кем-то холодильник. Кого-то это чрезвычайно веселило, а кого-то и огорчало. Но жизнь – борьба, покой нам только снится, и мы в следующую субботу опять кинулись вычищать территорию за домом.

Тут нам не повезло, потому что мэр назначил на этот день официальный городской субботник. А это означало, что весь мусор опять будут сжигать прямо на земле. Наметут-наскребут маленькую кучку мусора и подожгут. В двух шагах подальше сделают ещё такую же кучку и снова подожгут. И таких кучек – сотни, как в состязании по идиотизму. Неугомонный шквалистый ветер раздувает огонь, и пламя принимается лизать стволы уцелевших деревьев. От таких «субботников» город становится только страшнее. Но это словно бы никого и не заботит. Все то ли пьяные, то ли угорели от дыма. Субботник нужен не для чистоты, а чтобы отчитаться где-то там, на следующей ступени отечественной иерархии: уборка на вверенной нам территории успешно проведена!

Удивительно, как ещё не сгорела ни одна машина при сжигании мусора. Хотя был инцидент, когда огонь полыхал у самой стоянки машин между двумя хрущёвками. Горит мусор в траве, и самое ужасное, что он не сгорает полностью: остаются консервные банки, гвозди, которые притаились в жиденькой траве, как ядовитые змеи, пока человек не наступит на них и не разорвёт обувь или ноги. Всё дымится, тлеет, люди кашляют, налетают друг на друга, так как глаза слезятся и вообще ничего не видно. А если смотреть из окна, то над дымом парит памятник Ленину, памятник, уставший от одних и тех же однообразных лиц. Он словно бы хочет сказать, что в его годы так субботники не проводились.

Арнольд Тимофеевич спрятался от этого чада в своей машине, только из окна в мегафон даёт команды:

– Та-ак, девочки, активней работаем, активней и переходим к следующему дому!

– Ты смотри! Девочками нас назвал, – орудует садовыми граблями бабка Валерьяновна.

– А чё? Мы ещё ничё! – вытирает чёрное от дыма лицо бригадирша доярок Маргарита Григорьевна.

– Не боись, девки, прорвёмси! – дурачится Марина-библиотекарь. – Настоящая женщина не теряет привлекательности даже с метлой в руках!

Кроме «девочек» на субботнике из «мальчиков» присутствует только вечный трудяга дед Рожнов, да две бабы с соседней улицы притащили своих мужей. Но те сразу решительно заявили, что им нельзя поднимать тяжести по причине больной печени, поэтому весь субботник сидели на пеньках и горячо спорили про внешнюю политику Муамара Каддафи, а затем перешли к роли Патриса Лумумбы в истории освобождения Африки.

– А ты, баба-дура, не лезь в наш мужской разговор, а граблями активней работай! – огрызались они на бабьи призывы включиться в общий процесс. – Ну, имейте ж совесть, дайте людям поговорить по делу. Мы ж не о ерунде какой бабской трендим, а по делу.

– Не лезьте вы к ним, – посоветовала Маргарита Григорьевна. – Мужиков нынче беречь надо. Мужики нынче стали слабым полом, отвоевали у нас это звание окончательно. Им теперь и слова сказать нельзя, реветь начнут. Народ вообще такой нервный пошёл, что и башку проломят, если им замечание сделаешь. Учитель музыки сделал замечание молодёжи, чтобы они не сморкались с балкона, ему камнями все окна выбили. Сейчас вообще никому ничего сказать нельзя.

– Да-а, людей нынче непонятно каким концом делают: псих на психе сидит и психом погоняет, – проворчал дед Рожнов.

– Так пить надо меньше! А то лакают всякую дрянь чуть ли не с детского сада, пока мозги не растворятся.

– Да дайте поговорить о важном, курвы! Вот если бы не Нельсен Мандела, то наступили бы ихнему ЮАРу давно кранты…

– Так, бабоньки, навалились все на этот участок, навалились! – оглушил нас мэр в мегафон. – Всё в ваших же интересах: чем быстрее уберёте около домов, тем скорее приступите к уборке дороги. Так, а кто там в дыму отлынивает?.. А, это мужик чей-то сидит. Ну, пусть сидит… Бабы, навались! Нет такого говна, которое не одолели бы наши бабы, самые лучшие ба…

– Самые лучшие дуры в мире! – переорала мэровский мегафон своим звонким голосом Марина.

– Кхе-кхе, дайте отдышаться, не могу больше, – задыхается в дыму бабка Валерьяновна.